На скрыню Hrodna.life прыйшоў ліст — у ім вядомая гісторык Іна Соркіна змясціла віншаванне знакамітаму гродзенцу, выбітнаму гісторыку і выкладчыку Барысу Клейну. 1 лістапада 2018 яму споўнілася 90 гадоў. Да віншаванняў быў прыкладзены адкрыты ліст спадара Барыса, напісаны яшчэ летам 2018. Ён быў дасланы ў рэдакцыю аднаго з мінскіх выданняў, але там ім не зацікавіліся. Публікуем віншаванні і ліст — у невялікім скароце.
У адкрытым лісце Барыс Клейн узгадвае падзеі канца 80-х і пачатку 90-х, звязаныя з раскопкамі і даследаваннямі ў такіх значных месцах як Мерачоўшчына — радзіма Тадэвуша Касцюшкі і Завоссе — радзіма Адама Міцкевіча. Чамусьці пра канкрэтных асоб, звязаных з гэтымі працамі ды ідэяй адраджэння мясцін, цяпер зусім не ўзгадваюць. Між іншым, далёка не ўсё, што прапаноўваў некалі Барыс Клейн, рэалізавана хаця б часткова.
5.06.2018
Давно став эмигрантом, я не потерял духовной связи с родной Беларусью. Некоторые вести оттуда меня радуют, но здесь напишу о том, что огорчает.
Почему рассчитываю привлечь внимание читателя к своему открытому письму? В этом году мне исполняется 90 лет; многое довелось обдумать и испытать. Наверное, как ученый, неравнодушный к происходящему, я принес какую-то пользу. Вот суждение белорусского историка Алега Дзярновіча:
«Між тым Гародня ў 1960−1970-я гг. увайшла ў гісторыю беларускай культуры дзякуючы дзейнасці трох чалавек — вельмі адрозных темпераментам і біяграфіяй. Тым не менш, яны сышліся менавіта ў Гародні, утварыўшы своеасаблівы інтэлігенцкі клуб, які ўжо атрымаў у даследчыкаў назву „гарадзенскага трохкутніка“. Гаворка ідзе пра Васіля Быкава, Аляксея Карпюка і Барыса Клейна» («Arche», 2010, 1−2, стар. 560)
Таково направление дискурса, выбранное объективными исследователями. Но есть и линия, обслуживающая глашатаев полуправды. Вот образчик дезинформации такого рода: сообщение на сайте БДГ-online
«В начале прошлого (2003) года Брестский облисполком принял решение о восстановлении дома Костюшко и создании на его базе мемориального музея. Тогда же в урочище Мерочовщина начались архитектурно-археологические исследования, в результате которых обнаружили остатки родового имения Костюшки. По ним ученые смогли восстановить внутреннюю планировку дома. Работы по восстановлению усадьбы заняли чуть более года. Еще спустя год-два планируется создать на базе усадьбы музей Костюшко».
Люди, готовившие упомянутое решение Брестского облисполкома преднамеренно исказили истину. Ибо они располагали научным отчетом и другими материалами об историко-археологических исследованиях, проведенных еще в 1991 г. в Мерочовщине Г. Семенчуком, под моим руководством. Именно тогда нами и был обнаружен фундамент дома, найдены другие остатки родовой усадьбы Костюшко, извлечены многие артефакты, вошедшие в экспозицию будущего музея.
Не знаю, что побудило людей, причастных к реставрации дома Костюшко (а также усадьбы Мицкевича в Заосье) скрыть от общественности непреложные факты. Во-первых, что я — в то время профессор Гродненского университета, был инициатором восстановления мемориальных комплексов и привлек к ним общественное внимание. Во-вторых, никто иной, как я организовал раскопки на местах, представил научное обоснование и добился официального признания белорусскими властями этих начинаний. В-третьих, начал сбор средств для реализации проектов.
Впервые инициатива была выдвинута и обоснована мною в 1989 г — в Гродненском университете, на страницах газеты «Гродненская правда», а также в журнале «Неман» (1989, № 9). Идея воссоздать мемориал памяти великого поэта к 200-летию его рождения была поддержана белорусским фондом культуры и польским обществом имени Мицкевича.
Созданный в Гродно Комитет памяти Адама Мицкевича был официально зарегистрирован решением Гродненского Горисполкома 18 декабря 1990 г. Был открыт счет для сбора средств.
Двумя месяцами раньше в «Гродненской правде» вышла моя публикация о первых итогах раскопок на Новогрудчине — в Заосье, на предполагаемом месте усадьбы Мицкевичей, и в Тугановичах — имении Верещаков. Работы осуществила под моим руководством группа археолога Семенчука, научного сотрудника Института истории Академии наук БССР.
В Заосье нами обнаружены были два основания печей, а в развалах этих печей — фрагменты красноглиняных изразцов 18 века с растительным орнаментом. Наиболее интересной находкой оказалась"люлька" - курительная трубка из белой глины 17−18 вв. «голландского» типа (потом даже заспорили знатоки эпохи: курил ли отец Адама). К экспертизе был привлечен польский археолог д-р Юзеф Марошек, который с уверенностью подтвердил, что мы на правильном пути. Реставрация усадьбы Мицкевичей обретала научную базу.
Одновременно рождалась новая инициатива. Близилось 200-летие восстания, вождем которого был Тадеуш Костюшко, и 250-летие рождения национального героя Польши, Беларуси и США. В моем представлении — благоприятная ситуация для создания мемориала «Путь Костюшко». В качестве первого шага, мы и предприняли раскопки в Мерочовщине на Полесье. Сохранилась фотография 1991 года, когда мы, вместе с Геннадием Семенчуком и четырьмя студентами ГрГУ, начинали раскопки на месте того дома, где в 1746 году родился Тадеуш Костюшко. Он прожил там 18 лет.
Мы раскрыли фундамент. В раскопе оказалось немало фрагментов керамики и глазури, начиная с 17 столетия. На одном из этих кусков оказалась часть герба князей Сапегов (известно, что в 1740 году Ян Сапега продал Мерочовщину отцу Костюшко). Горлышко бутылки, металлический замочек… В северной части дома найден был в земле серебряный польский грош 1666 г. В южной части возле фундамента лежала русская медная деньга 1748 г., ходившая в царствование императрицы Елизаветы. Помнится, мы обсуждали, как она закатилась под пол — может, выронил солдат, поставленный здесь на постой.
Самое важное, уточнялась датировка. Все меньше сомнений — тот самый дом. Теперь он восстановлен, слава Богу. И музей открыт. Но, как и прежде, не вспоминают о зачинателях. Очень уж не угодили кому-то… Что для какого-нибудь чиновника интеллектуальный приоритет?
Хотя умалчивали не все, и не везде.
Павел Линевич, Краков, 2002: «Идею возрождения исторического „пути Мицкевича“ выдвинул профессор Борис Клейн под конец существования СССР. Его мысль упала на благодатную почву. Подобно тому, как в Заосье, и в Тугановичах проведены раскопки, которые должны предшествовать реконструкции усадьбы Верещаков и устройству в нем Дома творческого труда. Замысел безусловно ценный, и нужно надеяться, что он будет осуществлен».
Нью-Йорк, «Новы дзенник», 9 ноября 1994: «Профессор Борис Клейн, историк из Гродненского университета, снискал признание не только как ученый, но и как общественный деятель. Это благодаря ему в связи с приближением 200-летия рождения Адама Мицкевича возрождается „Путь Мицкевича“. Клейн руководил также раскопками в Мерочовщине, на месте, где некогда стоял дом Костюшко».
Когда пишу это письмо, я думаю не только о личном. Конечно, всякой обиде когда-нибудь должен быть предел. Но ведь присвоив мою идею, ее еще и обкорнали.
Мой замысел не сводился к воссозданию одной лишь усадьбы великого поэта. Или к восстановлению дома легендарного освободителя народов, как бы окруженного пустотой… Речь шла в каждом случае о мемориале, то-есть о комплексе исторических памятников (11 объектов обозначали бы «Путь Мицкевича»). Имелось ввиду, что человеку, выбравшему этот маршрут, предложен будет не «визит на руины», а совсем другой туризм. Чтобы оживший исторический ландшафт отечества будил сердца, призывал искать и беречь свои корни. Но мы еще не исполнили всего предназначенного.
Как бы продолжая мечту, я вычерчиваю на листе бумаги давно ожидаемый национальный мемориал «Путь Василя Быкова». В него должны войти не только места рождения и смерти. Как минимум три объекта ждут своего часа в Гродно (там мне довелось не раз с ним встречаться). Это его квартира на бывшей улице Кошевого, старая редакция «Гродненской правды», писательский дом Элизы Ожешко (место наших с Карпюком полулегальных собраний). Другие города тоже назовут свое заповедное — быковское.
Что мешает объявить о создании мемориала, достойного памяти великого белоруса? Ничего.
И в завершение — о следах Холокоста. Восстановлен, широко известен не только в Беларуси, подкоп, сделанный в 1943 году в Новогрудском гетто. Для сотен обреченных — последний рывок, к смерти или свободе… Останется ли в одиночестве этот памятник или возникнет их комплекс, со включением мирского гетто, боевых стоянок отряда Бельского, других мест еврейской гибели и Сопротивления? Сюда не нужно звать посетителей: постоянно будут ездить люди из разных стран.
Борис Клейн
Профессор, доктор исторических наук
(США)
Калекцыя адзення гродзенкі Кацярыны Карлацяну дэбютавала гэтай восенню на Парыжскім тыдні моды. А пачыналася ўсё…
Гродзенец Раман Нагула амаль паўжыцця працуе з дрэвам. Школьнікам ён пачынаў з бейсбольных біт, а…
Гродзенка Ганна Таркоўская амаль круглы год збірае травы, а пасля пляце з іх вянкі. За…
Гродзенскі форум існуе больш за 20 гадоў і абнаўляецца дагэтуль. Людзі ўсё яшчэ шукаюць там…
У Гродне працуе рэстаран «Беласток», а ў польскім Беластоку – бар Grodno. У 1974 годзе…
Гродзенскія кантралёры - самыя суровыя, а пасажыры - самыя дружныя. Квіток можна на выхадзе з…